Дэн Симмонс - Лютая зима [Отмороженный]

Анжелина, яростно прищурившись, оглянулась на Курца.

– Вы заставили меня вломится в дом поганого копа?

– Нет. – Он подошел к большому сейфу, вделанному в стену. – Вы можете открыть его?

Анжелина перестала прожигать Курца гневными взглядами и посмотрела на сейф.

– Возможно.

Он снова посмотрел на часы.

– Будь это маленький круглый сейф, нам пришлось бы выламывать пакость из стены и тащить с собой, – сказала Анжелина. – Когда имеешь дело с круглым сейфом, невозможно воспользоваться рычагами. Но наш мальчик позарился на более тяжелый, более дорогой тип.

– И что из того?

– А то, что здесь есть углы, которыми я смогу воспользоваться. – Она положила сумку около железной двери и принялась извлекать оттуда таймеры, детонаторы, палочки термита и комки пластита.

– Вы собираетесь взорвать его? – Курц пожалел, что не съездил проверить, как обстоят дела у Арлены, Фрирса и Пруно, перед тем как приниматься за это дело.

– Я собираюсь прожечь дыру к механизму замка и таким образом добраться до штифтов, – сказала Анжелина. – А почему бы вам тоже не сделать что-нибудь полезное и не приготовить нам обоим немного кофе? – Она еще несколько секунд возилась с инструментами, а потом вскинула глаза на стоявшего рядом Курца. – Ясерьезно. Сегодня утром я осталась без своих трех чашек.

Курц поднялся в кухню, нашел кофеварку и приготовил кофе. В холодильнике он увидел несколько канноли.[44] Когда он спускался по лестнице, держа в руках две большие чашки кофе и блюдо с канноли, снизу послышалось громкое шипение, затем раздался приглушенный хлопок, и в воздух поднялось облачко едкого дыма. Сейф, как показалось Курцу, остался неповрежденным, но уже в следующее мгновение он увидел, что вокруг кодового замка появилась трещина. Анжелина Фарино Феррара присоединила к своему «визору» тонкий оптико-волоконный щуп и, глядя на маленький монохромный дисплей, щелкала наборным механизмом.

Тяжелая дверь сейфа распахнулась. Анжелина взяла чашку с кофе и сделала большой глоток.

– Жареный «блю маунтин». Хороший сорт. Канноли тоже очень кстати.

Курц начал разбирать содержимое сейфа. В тяжелой нейлоновой сумке оказалось более дюжины тщательно упакованных кубиков вещества, похожего на серую глину. Там же находились уложенные в пенопласт детонаторы, хрупкие на вид таймеры и рулоны запального шнура.

– Армейские «СИ-4», – сказала Анжелина. – Для чего, черт возьми, ваш охотник за убийцами может держать «СИ-4» у себя дома?

– Он любит сжигать и взрывать свои дома, – пояснил Курц. На полках в сейфе они увидели более 200 000 долларов в наличных деньгах, чеки на предъявителя, пачку сертификатов и полисов, а рядом стоял титановый ящичек. Деньги Курц проигнорировал, а ящичек вынул и поставил на стол.

– Извините меня, – заметила Анжелина, – вы ничего не забыли?

– Я не вор.

– А я – да, – ответила она и стала перекладывать деньги и ценные бумаги в свою сумку.

– Вот дерьмо! – выругался Курц. Замки на ящичке оказались тоже титановыми и решительно отказались поддаться, когда он поддел их фомкой.

– С такой коробочкой возни может быть даже больше, чем с сейфом, – сказала Анжелина.

– Угу, – протянул Курц. Он вынул свой «смит-вессон» 40-го калибра и выстрелил сначала в один замок, потом в другой. Образовалась щель, в которую ему удалось просунуть кончик фомки, и в конце концов крышка отскочила.

Анжелина закончила разгружать сейф, подняла свою сумку, сделавшуюся очень тяжелой, и подошла к столу, на который Курц выложил несколько фотографий.

– Так что же вы на самом деле затея… Святая Матерь Божья! – Курц кивнул. – Кто этот грязный извращенец? – шепотом (у нее вдруг пропал голос) спросила Анжелина.

Курц пожал плечами:

– Мы никогда не узнаем его настоящего имени. Но я был уверен, что он хранит трофеи. Так оно и оказалось.

Настала очередь Анжелины посмотреть на часы.

– Мы очень долго провозились.

Курц кивнул и повесил сумку с «СИ-4» на плечо.

Анжелина, потягивая кофе, направилась к двери. Полуобернувшись, она жестом указала на пол.

– Возьмите сумку с деньгами и моим воровским снаряжением. А канноли оставьте.

Хансену пришлось предъявить свой значок трем медсестрам и двум интернам, и лишь после этого ему сообщили, где находится медсестра Гэйл Демарко.

– Она сменилась из операционной и… ах… минуточку-минуточку… сейчас она находится в отделении интенсивной терапии на девятом этаже, – сказала толстая чернокожая медсестра, справившись по своему компьютерному монитору. Очевидно, весь персонал больницы был снабжен электронными датчиками, позволяющими мгновенно установить местонахождение каждого.

Хансен поднялся в ИТ и нашел там медсестру, которая разговаривала по сотовому телефону, поглядывая на спящую, пребывавшую в бессознательном состоянии девочку-подростка. Девочка была перебинтована (из-под повязок виднелись синяки и ссадины); с разных сторон к ней подходили три трубки, по которым что-то подавалось и что-то отводилось.

– Миссис Демарко? – Хансен показал свой значок.

– Я должна идти, – сказала медсестра в телефон и нажала кнопку отключения разговора, но продолжала держать телефон в руке.

– В чем дело, капитан?

Хансен показал зубы в самой обворожительной своей улыбке.

– Вы знаете, что я капитан детективов?

– По крайней мере, так было написано на значке, который вы, капитан, только что показали мне. Давайте выйдем отсюда.

– Нет-нет, поговорим здесь, – возразил Хансен. – Я займу у вас всего лишь минуту. – Ему нравились эти стеклянные двери и стены, отделявшие их от сестринского поста. Он подошел поближе к кровати и наклонился над спящей девочкой.

– Транспортное происшествие?

– Да.

– Как зовут ребенка?

– Рэйчел.

– Сколько лет?

– Четырнадцать.

Хансен снова сверкнул своей всепобеждающей улыбкой.

– А у меня есть четырнадцатилетний сын. Джейсон. Он хочет стать профессиональным хоккеистом.

Медсестра ничего не ответила. Она склонилась поближе к одному из мониторов, а затем чуть-чуть поправила клапан капельницы. И она все так же держала в левой руке свой дурацкий сотовый телефон.

– Малышка выживет? – поинтересовался Хансен. Ему было совершенно наплевать, выживет этот ребенок или у него прямо сейчас остановится сердце и девочка умрет, но он все же рассчитывал произвести на Гэйл Демарко хорошее впечатление. Как правило, женщины не могли устоять перед его обаянием и приветливой улыбкой.

– Мы на это надеемся, – ответила медсестра. – Я могу быть вам чем-то полезна, капитан?

– Вы давно общались с вашей родственницей миссис Арленой Демарко?

– Неделю или полторы тому назад. А что, с нею что-нибудь случилось?

– Мы пока не знаем. – Он показал ей фотографию Фрирса. – Вы когда-нибудь видели этого человека?

– Нет.

Ни малейшего колебания. Никаких вопросов. Ни единого признака тревоги. Похоже, что Гэйл Демарко отвечала не по заранее разработанному сценарию.

– Мы считаем, что этот человек мог похитить вашу родственницу.

Медсестра даже глазом не повела.

– С какой стати он стал бы это делать?

Хансен потер подбородок. При других обстоятельствах он с огромным удовольствием взял бы нож и наказал бы эту несговорчивую женщину. Чтобы успокоиться, он посмотрел на спящую девочку. Она уже приближалась к верхнему краю той возрастной группы, которую он любил. Он поднял ее руку и взглянул на надетый на запястье больничный браслет цвета морской волны.

– Пожалуйста, не прикасайтесь к ней, капитан. Мы очень опасаемся инфекции. Благодарю вас. Мы не должны здесь оставаться.

– Прошу вас, миссис Демарко, еще одну минуту. Ваша родственница работает у человека по имени Джо Курц. Что вы можете сказать мне о мистере Курце?

Медсестра шагнула вперед и загородила собой от Хансена спящую девочку.

– О Джо Курце? Совершенно ничего. Я никогда не встречалась с ним.

– Значит, на протяжении нескольких последних дней вы не общались с Арленой?

– Нет.

Сделав над собой усилие, Хансен снова выдавил из себя свою очаровательную улыбку и поблагодарил женщину.

– Вы очень помогли нам, миссис Демарко. Мы тревожимся по поводу местонахождения и благополучия вашей родственницы. Если она свяжется с вами, то не сочтите за труд немедленно поставить меня в известность об этом. Вот моя карточка.

Гэйл Демарко взяла карточку, но сразу же, даже не взглянув, сунула ее в карман халата, словно боялась испачкаться от прикосновения к ней.

Хансен доехал на лифте до приемного отделения, кратко переговорил с дежурившей там медсестрой, после чего спустился в гараж. Ему удалось узнать несколько вещей. Во-первых, секретарша Курца имела контакт со своей невесткой, но Арлена, вероятно, не посвящала ее в детали по поводу Фрирса и вообще всего происходящего. Медсестра знала ровно столько, чтобы не тревожиться по поводу безопасности родственницы. Во-вторых, Гэйл почти наверняка знала, где скрывается Арлена. И, может быть, Курц. В-третьих, было очень похоже на то, что Арлена и ее босс, вероятно, вместе с Фрирсом прячутся в доме медсестры Демарко на Колвин-авеню.